Интервью Шпынов Игорь Александрович

Сегодня беседуем о дипломатии, жизни, везении и талантах с известным дипломатом – Шпыновым Игорем Александровичем.

Всем добрый день. Меня зовут Базутова Ольга. И сегодня у нас в гостях известный дипломат, посол культуры во Франции – Шпынов Игорь Александрович. Здравствуйте.

Шпынов И.А.: Здравствуйте, Ольга. Я хотел внести некоторую коррективу сразу. Я не был «послом» во Франции. Я просто занимался вопросами культуры во Франции. И достаточно долго. В этом смысле мне в жизни повезло в те добрые времена, когда я там был, с 1991 до 2017 года: и в нашем посольстве, Постпредстве при ЮНЕСКО, и в качестве руководителя Представительства Россотрудничества во Франции - директора, как в тот момент мы назывались, Российского центра науки и культуры. Так что это было везение - работать во Франции – стране великой культуры. Поэтому мои друзья иногда меня называли «послом культуры». Но я был скромным советником.

Кстати о скромности. Расскажите, пожалуйста, больше для наших зрителей – кто такой дипломат?

Шпынов И.А.: Как вам сказать? Дипломатами становятся. С точки зрения наиболее благоприятных условий для того, чтобы стать дипломатом, конечно, должны быть личные качества тоже. Человек со вздорным характером вряд ли сможет преуспеть в дипломатии. Хотя и такие люди иногда входят, как бы, в дипломатический раж и много чего при этом делают. Иногда полезное. Но главная работа дипломата – это договариваться. Как сказал однажды Сергей Викторович Лавров: «Именно дипломатия - это древнейшая профессия, а не что-то другое», поскольку договариваться необходимо для всего. И это - факт, потому что, у дипломатов очень много функций. Когда я ехал в свою первую командировку в Швейцарию, мой первый пост был в советском генеральном консульстве, которое только что открылось в Женеве. У моей бабушки спросили – кто ваш внук? Она с народным смоленским акцентом интуитивно ответила: «Да как журналист, но яко как пограничник». Она знала, что мы выдавали иностранцам визы для поездок в СССР, вот у нее так и сложилось. Она была права: дипломат – он тоже пограничник в определенном смысле. Даже есть такая песня тех времен окончания мною института МГИМО в 1974 году:

«Тихо спят переулки Арбата,

Тишина на Никитских воротах –

Охраняют их сон дипломаты

На далеких ревущих широтах».

Так что это - профессия, требующая особых навыков. Ну а сейчас, я считаю, она как никогда востребована в той обстановке, которая у нас сегодня. Потому что успехи дипломатов – это очень серьезный задел, надо прямо сказать, для дела мира. Никак не меньше.

Я почему начала со слова скромность? Бытует мнение в современности о том, что скромность – это путь к неизвестности. А наглость – это не второе счастье, а уже даже первое. Как Вы к этому относитесь?
Шпынов И.А.: Я бы не хотел, конечно, погружаться в философию понятия «скромности». Поскольку, на мой взгляд, это раздел традиционных ценностей, и скромность относится к ним. Но, с другой стороны, как интерпретировать наглость? Когда человек в дипломатии занимает именно наглую позицию – так, как мы видим сегодня ведут себя западные страны в отношении и нас, и всего мира. Возникает сразу понимание этой наглости: «Ага, ты наглый. Это у тебя агония. Агония твоих интересов. Агония твоего видения мира. Твоей концепции, собственно, твоих сил». Поэтому каждый получает то, что он в конечном итоге пытается из себя строить. Но в большом человеческом смысле, не говоря уже о смысле культурном, вряд ли наглость является творческим фактором. Смелость – да. Но тут мы должны пойти в другую философскую область. Так что, предпочитаю на этом закончить.

Выбор Вашей профессии, Вашего пути – он был связан с тем, что Вы родились в семье историков?

Шпынов И.А.: После полувека работы в дипломатии, думаю, что «да», отчасти. Поскольку все мои близкие родственники: папа, мама и сестра – они все были историками, но вот ту историю, которую они преподавали, я не любил. Ну а потом Всеобщая история все-таки сделала свое дело и как-то вошла мне в душу. Знаете, человек созревает до каких-то моментов в своем жизненном пути. На этом основана и поворотная история личной жизни. Если человек меняет неожиданно резко свою деятельность – уходит, так сказать, в художники или музыканты. И такие примеры среди дипломатов тоже есть. Работал-работал МИДовский сотрудник, а потом «бах!» и ушел, значит, в музыку и так далее. Такие случаи бывали, но главное здесь – другое. Это ощущение себя нужным в этой профессии. Среди наших ведущих дипломатов, которых я знаю: некоторых близко, некоторых – из далека, знаю тех, которые еще с самого момента учебы уже нашли себя именно в том видении, понимании себя, как они будут работать в дипломатии, этой сфере политической мысли, политического анализа. Но главноое - с желанием, горением сделать лично что-то такое, что будет их вкладом вот в эту работу. Ведь многим во время учебы кажется, что «ну что там, поучусь, потом – определюсь». И, возвращаюсь к наглости, хочу сказать, вот я категорически выступаю против того, что было навязано молодежи в девяностых годах. Сейчас иногда попадаются на глаза некоторые биографические справки, которые молодые люди составляют о себе, чтобы получить какую-то работу в том числе в общественную. Так вот в этих справках навязан стиль самолюбования и определенной наглости: «Я - не просто такой-то, я самый лучший, я замечательный» и так далее. Для меня же, воспитанника ТОЙ школы дипломатии, это плохой подход. По моему опыту я никогда не претендовал на «пропихивание» себя самого. Когда я был нужен – тогда меня продвигали на тот или иной участок, зная, что мои профессиональные качества подходят. Так у меня получилось с Францией, где пригодился и мой французский язык, который начал учить и, могу сказать продолжаю учить, с 1969 года. Вот. Вы, конечно, не родились еще, но как прекрасно было в 1969 году учить французский язык! Была у нас замечательная Елена Сергеевна Магская, наш первый преподаватель французского, которая привезла в том же году на урок лучшую песню французского шансона и вообще в тот момент для всей Европы – «Елисейские поля» Джо Дассена. Мы учили по этой песне французский язык. Вот с тех пор я эту песню и пою. Она стала для меня неким кодом личной близости к французскому языку. Но завершая тему выбора профессии, дипломатами легче стать в дипломатической семье, это - некий принцип, если хотите, среда воспитывает с самого начала. Молодой человек с самого начала видит, как это происходит, по аналогии с любой художественной средой - артистической, кино, изобразительного искусства. И так далее. В дипломатических семьях существует много хороших примеров, когда «природа не отдыхает на детях», а наоборот получаются потрясающие дипломаты. Но это вовсе необязательно. Убежден, что человека, который обладает особыми способностями именно для дипломатии, видно сразу. Приведу пример из личных воспоминаний об одном нашем великом дипломате – Виталии Чуркине, с которым, мне повезло, я поступал вместе в одной абитуриентской группе в МГИМО. Наступило утро дня последнего экзамена, сдаем предыдущие на «пятерки». Приходит на экзамен Виталий, перед самым началом экзамена и задает такой вопрос: «Ребята, какую географию мы сдаем?». Мы понимаем, что четвертый экзамен, что человек уже все – «съехал с катушек» и уже не знает, какую географию сдавать. Мы говорим: «Ты что, Виталий?» Он настаивает: «Нет, ну правда, – какую географию?» Мы: «Географию Советского Союза». «Ааа, - говорит он, - А я еще и всю зарубежную географию подготовил». Вот это уровень! Полной готовности-смелости, которая кстати, потом и проявится в его блестящей дипломатической карьере. Я считаю, что такая предрасположенность к дипломатии заложена в самой личности.

Какое Ваше личное качество позволило Вам в Вашей профессии добиться таких высот?

Шпынов И.А.: Вы знаете, я категорически, как говорится, не могу вложить в свое сознание понятие «высоты», сказанное Вами, потому что все, что я делал – делал с осознанием того, что это мне нравится, что это моя задача, моя роль сегодня в жизни, и вот к этому готовился и продолжаю готовиться. И поэтому, каких высот я добился, честно говоря, я даже не знаю, не могу себя проанализировать с этой стороны. По своему характеру предрасположен к тому, чтобы идти до конца и добиваться какого-то результата постоянно. А работа моя, уже как однажды, руководящая, полноценная на посту директора Российского центра науки и культуры, приучила меня к деятельности, которая предполагает не просто орииентировку на какой-то единовременный результат, а на определенный программный подход, заложенный с самого начала: то есть одно мероприятие рождает другое и так создается новая динамика, присоединяются новые люди и так далее. Для меня это было и остается главным интересом, то есть, если проанализировать все это, наверное, в общем-то, в основе - любовь общения между людьми и странами. Я люблю своими, так сказать, творческими сторонами характера – барда, поэта, художника – доставлять какие-то минуты совместного понимания творческих интересов. Хорошие песни, хорошая музыка, картины, может быть, красивые, - так неожиданно эти потребности вошли в мою жизнь. Причем, правда, неожиданно, ведь в творчестве все неожиданно. А в работе все спланированно, поэтому, наверное, и создается для меня определенный комфорт и в жизни, и в работе, которой я занимаюсь.

То есть это своего рода баланс, да?

Шпынов И.А.: Абсолютно точно. Одно невозможно без другого. Честно скажу, что оцениваю работу свою в Швейцарии во времена Советского Союза, и сравниваю с тем, что мне повезло работать на дипломатическом поприще и в Российской Федерации. Разница колоссальная! С точки зрения контактов, поддержания человеческих отношений, а для меня это, как ни странно, и было главным, даже не столько мой карьерный рост, который, в принципе, для дипломата очень важен. Для меня главной была гуманитарная сфера отношений, долгосрочные отношения с людьми, с некоторыми мы до сих пор дружим с тех давних пор. Впервые я приехал во Францию в 1991 году – у меня появилась целая плеяда замечательных людей, с которыми мы до сих пор настоящие друзья. Наверное, каждый сам определяет свой выбор.

Игорь Александрович, вы достаточно долго работали во Франции – больше двадцати лет. Скажите, каких успехов получилось достигнуть? Какие проекты Вы там разрабатывали? Как французы относятся к русским?

Шпынов И.А.: Вы знаете, сейчас мой опыт в прямом приближении не очень актуален, потому что тогда были другие времена. Франция не была недружественной страной. Тем более, такого уровня недружественности, какой она демонстрирует. Мне повезло, повторюсь, я уехал в 2017 году. В этот период примерно и закончился этот благополучный период. Ну еще в 2018 году перед ковидом культура играла свою роль, как бы сказать, отдельного дипломатического фактора. В Европе, в этот же разряд культурных связей можно было отнести Голландию, Бельгию и Германию. Про Италию я просто не говорю. Эта страна, так сказать, отдельного культурного замеса, который создан и превратился в некий твердый цивилизационный цемент. Я не специалист, вдруг кого-нибудь обижу. Но для меня Франция – это страна, по культуре, где в те времена автоматически возникала у творческих людей потребность в самовыражении. Тогда. Не сегодня, к сожалению. Сегодня это большая, я считаю, для Франции трагедия. Навязанные глобалистские принципы, которые просто вымывают из сознания молодежи и из реальной жизни страны великую культуру французскую, вымывают корни путем извращения истории Франции и российско-французских отношений. И в тех разговорах, которые я иногда веду с французами, в том числе иногда официальными лицами, утверждаю: «Вы потеряете Францию! Те французы, которые работают у нас, остались. Они – настоящие французы сегодня. Так что, станет плохо – обращайтесь.» Проблемы, действительно, очень большие.

Вашу деятельность во Франции можно сравнить с деятельностью Тургенева в свое время, где он воздвиг культурный мост между Россией и Европой, а Вы, в свою очередь, популяризировали русский язык и литературу во Франции?

Шпынов И.А.: Вы знаете, Ольга, я недостоин такого сравнения. Для того, чтобы сделать то, что сделал Иван Сергеевич Тургенев, извините, но надо быть, конечно, гением, честно скажу Вам. Тургенев, что забыто, на самом деле, но кому нужно – тот знает, - один единственный кто начал это движение и создал, как мы называем, культурный мост, потому что, когда Россию рассматривали чуть ли не «главным жандармом Европы» во второй половине девятнадцатого века и считали, что ее культуры недостойна, и не хотели впускать никакие правдивые отображения того, что реально происходило у нас, а реально происходило великое! Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Гоголь и так далее! Но их не хотели впускать в европейское сознание и познание, упирались. Тургенев, в силу своего потрясающего открытого характера, сумел, войдя естественным образом в круг ведущих и молодых писателей Европы, через писательскую линию, смог создать, пропуская через свой личный образ, потенциал большого уважения к культуре России. И это было непросто. Как сказать, это была не просто дружба или какое-то уважение к автору. Нет. Это были моменты сопряжений интересов. Например, молодого Золя, который почитал Тургенева и не мог быть напечатан во Франции, Тургенев перевел и издал вначале в России, а потом лишь Золя издавался и в своей стране. Пожалуй, здесь мы чуть-чуть с Иваном Сергеевичем совпали, правда, в этот момент я не знал, что он это делал до меня. Так получилось, что к нам по линии наших друзей-соотечественников попала неизданная рукопись Анри Труайя, известного французского писателя русского происхождения. Он написал на французском языке книгу «Матери великих русских писателей», то есть Пушкина, Лермонтова, Гоголя и других. И вот эту книгу вместе с РГАЛИ (Российский государственный архив литературы и искусства) мы издали. Она была проработана также экспертами архива. Публикация на русском языке стала вкладом Труайя в мировую литературу, но сначала она вышла в России. Мы организовали презентацию книги у нас в Центре, и дочь писателя, которая передавала нам ту рукопись, была счастлива, потому что в определенном смысле мы выполнили завещание ее великого отца. Скажу так: мне повезло! Кстати, позже, интересуясь Тургеневым, я узнал, что, оказывается, его стихи в прозе – это особый литературный стиль. Когда я увидел сборник, который недавно издали наши соотечественники - стихи Тургенева в прозе с переводом на французский язык, меня это очень порадовало: оказывается, то, что я сам иногда пишу в прозе – это тоже стихи. Но мне приятно сказать, что тема Тургенева началась для меня с того момента, когда меня пригласили на совершенно уникальный спектакль –драматический концерт в формате моноспектакля, где симфоническая музыка также играет свою драматическую роль. Он назван «Зов небесный» и поставлен по переписке Тургенева и Полины Виардо – знаменитой испано-французской певицы, в которую Тургенев был влюблен. Там целая история и география от России до французского Буживаля, где писатель построил в русском стиле дом, чтобы жить рядом с домом Виардо. До сих пор эта история покрыта тайной. Увлечения Тургенева не мешали ему заниматься теми великими делами, про которые мы уже говорили. «Зов небесный» был впервые показан в 2018 году в Московском Международном Доме музыки, затем в Доме русского зарубежья им. Александра Солженицына, а также на площадках Российских центров науки и культуры в Париже и Брюсселе на русском и французском языках. В сентябре прошлого года прошла его презентация в Париже, приуроченная к 205-летию со дня рождения великого писателя. 16 октября 2023 года при поддержке Благотворительного фонда актеров, Ассамблеи народов Евразии и сенаторского корпуса России этот театрально-музыкальный просветительский проект был вновь представлен на большой сцене Центрального Дома актера им. А.А. Яблочкиной и был записан для показа по телеканалу «Россия-Культура». Этот шедевр был создан творческим триумвиратом: главная героиня моноспектакля - Елена Соколова, актриса театра и кино; автор сценария и режиссер - Марина Кайдалова, Заслуженная артистка России; автор музыки - Александр Клевицкий, Заслуженный деятель искусств России, композитор, художественный руководитель и главный дирижёр Академического Большого концертного оркестра им. Ю.В.Силантьева Радио «Орфей». И сейчас идет сбор средств для того, чтобы спектакль уже в малом формате с камерным оркестром смог продолжать радовать публику, в том числе за рубежом. Пользуясь случаем, через Вашу трибуну обращаю внимание возможных спонсоров на то, что есть уникальный шедевр «Зов небесный» в рамках празднования двухсот пятого года со дня рождения Тургенева.

Расскажите о сегодняшней деятельности Вашей в России – о Ваших проектах, чем сейчас занимаетесь?

Шпынов И.А.: У меня большая общественная деятельность. Так и раньше, в институте я был неугомонным - самый молодой музыкант - соло гитара - в рок-группе МГИМО «Команчи» и остался единственным, кто теперь из наших членов рок-группы занимается музыкой.

А можно вот здесь как раз поподробнее? Я хотела чуть позднее задать этот вопрос, но хотелось бы больше вот этих интересных фактов услышать о Ваших гранях – как музыканта, как художника.

Шпынов И.А.: Давайте попробуем. Для меня музыка и кисточки, скажем так, сопровождают теперь постоянно. Должен сказать, что видимо сработало правило, теперь это со мной, поскольку не доиграл в детстве. Не дорисовал, что-ли. Видимо это.

Это пришло недавно? Когда Вы в себе это открыли?

Шпынов И.А.: С музыкой дружу с восьмого класса. Мы бегали по школьным коридорам и пели песни Высоцкого. Меня заставляли в детстве, как и многих, играть на фортепиано. Я с этим делом завязал, когда был в шестом классе. А с девятого все само проснулось! И все, с тех пор рояль сопровождает. Я - самоучка. Гитара - тоже самоучка. Ну а дальше появилась возможность работать с синтезаторами. Было в моей биографии единственное место, где меня назвали композитором – это был город Тверь, где в течение двенадцати лет в театре кукол шел спектакль «Мери Поппинс вернется», и там звучала моя синтезаторная музыка. Однако это было давно, спектакль этот больше не ставят. Так что, больше я не композитор.

Зато я видела вашу запись – совместное выступление с Мирей Матьё. Что вас связывает?

Шпынов И.А.: Это было замечательно. Мирей Матьё - замечательной души человек. Судьба свела меня с ее командой в 2010 году, когда был объявлен Перекрестный Год России-Франции. И, конечно, Мирей Матье была звездой Года. Она регулярно приезжала вплоть до последнего времени на фестиваль Спасская башня на Красной площади. Она вообще всегда очень ценила и ценит не просто российскую культуру, а ту близость, которая имеется на основе великих традиционных ценностей, которые нас объединяют, и ценила то, что ее первые шаги как звезды мирового уровня прошли в том числе в Москве, когда она пела вместе с хором оркестра Красной Армии. Более того, она исполняет песни на русском языке, а я удостоился чести, я считаю, нашей дружбе с этой великой певицей, я бы сказал даже актрисой, потому что каждая ее песня – это номер, можно сказать, песенно-театральный, потому что потрясает то, как она это делает… Вот что значит природные качества уникальные и человеческие, естественно, в сочетании. В 2018 году в апреле, получилось так, что Мирей должна была приехать в Россию с концертами, и вместе с Русецкой Маргаритой Николаевной, которая в тот момент возглавляла Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, было решено номинировать великую Мирей Матье в качестве Посла русского языка в мире. Она как-то сказала мне: «У меня три страны, к которым я питаю особые чувства души. Это Россия, Китай и Германия». Там она больше всего выступает, исполняет песни на языках этих стран, ее там прекрасно принимают. И к позору современной культурной политики Франции, где, я должен сказать, Мирей достаточно редко появляется. Вымывание современной пустой поп-культурой таких великих творческих людей, как Мирей Матье – это тоже фактор борьбы, если хотите, против цивилизаций людей. Я теперь считаю, что она с нами, потому что она «наша». Если про музыку: мой единственный и последний бенифис, который я устроил в Российском центре науки и культуры. Завершая командировку в 2017 году, я решил – ну наконец-то директор сможет взять и для себя сцену, поскольку морально не имел права занимать эту сцену центра собой. Имея такую возможность, по моим убеждениям, права такого я не имел. У меня в Центре выступали потрясающие люди - выдающиеся театральные деятели, музыкальные, политические, общественные. Ну а я – всего лишь менеджер проекта «культура России в Париже и Франции». А вот как творец - я себе позволил напоследок. Поэтому в залах Центра была выставка моих картин, скульптурных работ моих и моих друзей. Пригласил оркестр своих друзей-музыкантов, которые с радостью пришли. Мы вместе пели, и была завершающая песня «Елисейские поля» под губную гармошку. Я пригласил Мирей на сцену, и она мне помогла в этой песне. Эта запись осталась в таком виде на Ютьюб канале, где Мирей со всей щедростью души разделила творческий момент, который был для меня моментом прощания с той работой, с тем периодом жизни в Париже, который длился двенадцать лет.

Скажите по поводу Вашего еще одного таланта – это рисование. Где можно познакомиться с вашим творчеством?

Шпынов И.А.: Меня подтолкнула к этому встреча с Зурабом Константиновичем Церетели, Президентом Российской академии художеств, который вел гигантскую работу во Франции. Например, мы создали детскую школу РАХ в Париже, провели несколько ярких проектов и так далее и условились продолжать наше сотрудничество также в России. Меня пригласили стать почетным членом Российской академии художеств и выдали удостоверение художника. Я должен был тогда себя как-то утвердить на Родине. В этом качестве прошла моя первая персональная выставка в известной в Москве галерее «МастАРТ» на Вознесенском переулке. Появился мой каталог, где были размещены фото моих картин, выставлявшихся во Франции и Италии. Я до сих пор еще не сделал своего сайта, думаю об этом. Когда будет готова моя серия новых работ, решусь и на сайт, и на новую выставку. Вспоминаю, как все начиналось. Меня пять лет преследовал один сон, который возник после фильма «Покаяние» и который произвел на меня очень большое впечатление в те советские времена. И возник образ: дорога к храму через реку и вид из окна церкви. Признаюсь, что в тот момент я был далек от этих тем. И когда я был в Нормандии в доме у друзей, мне сказала хозяйка дома: «Ну что Вы мучаетесь? Идите наверх. Там есть старый холст моего отца, белого офицера, который был художником. Он приехал в те самые времена, когда белая эмиграция была, - там же лежат краски». Где-то за часа полтора я написал свою первую большую картину. Сон прекратился, но зато стали приходить другие сны и это - уже другие истории. Я просто хочу сказать, что есть такая универсальная фраза – «Бог диктует – я пишу», тоже самое - с картинами. Тут я чувствовал связь, я бы сказал, не то, что красок, а связь времен и света, который дают эти краски – вот это самое главное, потому что он, свет, даже не виден, но внутренне ощутим. И когда ты находишься в этом состоянии, тебе необходимо поделиться с другими. Тогда, наверное, все и случается.

Расскажите о Ваших ближайших планах? Насколько я знаю, впереди по плану у Вас форум в Нигерии.

Шпынов И.А.: Да, я хочу сказать, что сейчас я очень активно сотрудничаю с Ассамблеей народов Евразии. Это замечательная межправительственная организация, полное название - Международный союз неправительственных организаций «Ассамблея народов Евразии», во главе которой стоит известный государственный общественный деятель Бельянинов Андрей Юрьевич. Заместителем его является Смирнова Светлана Константиновна, тоже известная в России и за рубежом женщина-лидер – она была депутатом Госдумы, возглавляла Ассамблею народов России. «Президент» публиковал ее интервью, которое было очень интересным. И вообще это движение – «Ассамблея народов Евразии», которое сегодня развивает свою деятельность, в том числе, и на африканском континенте, имеет более пятидесяти стран в своем активе, создает проекты, которые позволяют группировать в мировом общественном мнении некие «острова» - платформы, объединяющие единомышленников. И это оказалось очень важно именно сегодня. Ассамблея была создана шесть лет назад, и сегодня принцип «общественной дипломатии» - приводит к объединению людей для того, выступать в защиту традиционных ценностей, формирования многополярного мира. Это оказалось весьма востребованным. Один из проектов, который очень важен для нас, это Первый конгресс Всемирной организации писателей, для меня это стало возобновлением такого вида деятельности. Конгресс должен пройти в начале апреля в Нигерии. Роль писателей в мире как никогда сейчас высока. Вспомним вновь о Тургеневе - то был классический пример. Что такое книга сегодня? Например, во Франции, да и в Европе считается: нет книги, нет политика, то есть его не приглашают на телевидение. Напиши сначала свою книгу, потом тебя и пригласят. Даже если это протестная книга. Все равно приглашают. У нас, в России, тоже это потихонечку формируется подобная традиция. Мне повезло – я был организатором участия России в разных международных книжных салонах. Более того, благодаря друзьям из ассоциации Франция-Урал, особенно Дмитрию де Кошко, основателю этой ассоциации, была создана премия «Русофония» за лучший перевод. В течение многих лет она входила в пятерку лучших литературных премий в Париже. Во Франции, например, действуют около двухсот литературных премий, так что эти рейтинги важны. Мы участвовали в Парижском книжном салоне, в международной книжной ярмарке во Франкфурте-на-Майне. Роль книги действительно велика. Она сама по себе организовывает интеллектуальное пространство, хотим мы этого или нет. И книга, когда она на выставке, становится очень востребованной. И то, что я видел за последние десять лет – детская книга пользуется исключительным спросом. Конечно именно там сейчас и происходит битва за умы детей и молодежи. Что мы видим? Какие ценности пытаются навязать детям? Настоящая книга для детей – это важный элемент основы цивилизации. И в этой связи возникает роль писателя – кто они такие? Есть писатели, которых специально надо продвигать.

Игорь Александрович, а дайте, пожалуйста больше подробностей в понимании термина «русофония».

Шпынов И.А.: С большим удовольствием, потому что термин «русофония» все еще достаточно не укрепился. Хотя рано или поздно признание придет как некая параллельная тема в поддержку русского мира, а также понимание того, что мы должны делать, особенно сегодня - то, что касается русского мира. В 2006 году был создан Союз русофонов Франции. Речь шла о том, что русофонами являются люди, которые говорят, общаются на русском языке. И после распада Советского Союза, находясь далеко от Родины, узбек, таджик, казах и т.д. говорят между собой по-русски, потому что этот язык для многих был основой для повседневного общения. Фактически второй государственный язык. У меня в Центре даже был один проект «Антология литературы на русском языке стран СНГ». В тот момент мы представили более двадцати томов. От Украины было два тома, Казахстана – тоже два тома. Издательство «Художественная литература» издало эту антологию. Очень интересный проект. Ну а потом он, к сожалению, он не получил своего продолжения. Если говорить о «русофонии», то последнее в чем отчасти ваш покорный слуга, можно сказать, замешан – я рассказал о проекте своим африканским друзьям. Во Франции ведь сейчас мало что можно сделать. Есть хорошие африканцы, которые неожиданно возникли на моем жизненном пути в этот момент. Я им рассказал про «русофонию», и они сделали Африканскую организацию русофонии, которая существует. Она была создана в Камеруне. Имеет отделения в Камеруне и в Гане, и еще планируются ее отделения в нескольких странах. Начал строить этот мост «русофонии» во франкофонной Африке замечательный энтузиаст Эмиль Парфе (кстати, «парфе» - в переводе с французского – прекрасный). Он бизнесмен, активный, очень хорошо относится к России и является владельцем и учредителем телеканала в интернете «Global TV» в Африке, который сейчас имеет возможность работать вместе с «Russia Today». Вот вам русофония, которая формируется. Ну а Союз русофонов Франции, например, стал инициатором того, чтобы в Европейском Союзе русский язык был также признан официальным языком среди тридцати четырех языков, но кампания не была доведена до победы, к сожалению, по понятным причинам. Смысл «русофонии» - пространство вне политики, вне религии - здесь исключительно культура, исключительно русский язык. Ну а если говорить серьезно – русский язык означает, как и любой язык, погружение в цивилизационный поток. Во французский язык я погрузился с 1969 года – и понимаю, что такое французская цивилизация, значит, тоже самое существует для любого иностранного языка, поэтому считаю, что сейчас перемены грядут в фонде «Русский мир». Это очень важный период. «Русский мир» не может сейчас существовать в том виде, в котором он был до этого – совершенно профессионально говорю и наблюдаю, и помогал «Русскому миру» укреплять позиции во Франции, но тот алгоритм, который сегодня необходим, а «Русский мир» относится теперь к ведению Министерства иностранных дел – это произошло в сентябре прошлого года - он был переведен в этот формат, мне, как дипломату профессиональному, и человеку, который проработал много лет в Россотрудничестве –понятен. Имея возможности «Русского мира», сегодня необходимо взорвать стену недоверия, которую всеми путями, неправдами, включая сверхложь, строят наши враги, понимая, что как только она развалится – поток правды смоет их всех подряд, потому что люди вокруг начнут задумываться – как же их обманывали! Российская культура всегда была европейской. Она носила евразийский характер в широком смысле слова. И, естественно, русский язык, - это стержень, объединяющий эту культуру внутри себя и вовне. Очень важно, чтобы фонд «Русский мир» развивал эту динамику. Нельзя просто открыть отделение русского языка для десяти учеников где-нибудь вдалеке, важно, чтобы это была программная просветительско-образовательная работа, объединяющая вокруг себя сторонников России. Чтобы эти точки роста вокруг русского языка создавали потребности в изучении русского на дальнейших этапах образования. Как это делать? Тут нужно умение. У нас получилась интересная беседа вокруг книг. Меня очень радует, когда иногда в метро вижу, что не только свои айфоны люди смотрят, но в вагоне обязательно один-два человека с книгой. Это хороший символ. Хоть так. Вот поэтому хочу сказать: книга - это то, что закладывается с самого детства (с детства сознательного, если хотите) как понимание мира. Обожаю «Балладу» Высоцкого:

«Если путь прорубая отцовским мечом,

Ты соленые слезы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал что почем,

Значит, нужные книжки ты в детстве читал».

Вот эти нужные книжки в детстве – это очень-очень важно. Поэтому хочу просто пожелать всем, кто нас слушает или видит, чтобы эти книжки встречались вам в жизни чаще, и чтобы в них вы находили ответы на свои вопросы. Хотя я понимаю, Толстого нельзя перечитать просто так. Как говорили известные люди, например, великий американский писатель Голсуорси, которого потом повторяли и наши замечательные писатели: «Как научиться написать книгу? Читайте Тургенева. Всего». Вот такой совет. И я присоединяюсь.

Игорь Александрович, какой для Вас была книга, которая стала основополагающей, той самой книгой?

Шпынов И.А.: Это вопрос, на который нелегко ответить, потому что первая книга – «весь» Высоцкий, вторая – «Три мушкетера» Дюма, ну а третья – «Мастер и Маргарита» Булгакова. Помните там есть сюжет, когда в зале в Варьете сидят люди, а сверху на них падают доллары, исчезающие затем, разоряя владельцев. Это же наши девяностые годы! Изгнание из квартир, рэкет и так далее. Читая эти великие произведения вдруг понимаешь – нас же предупреждали!

Благодарю Вас, что Вы нашли время, пришли к нам. Было очень интересно.

Шпынов И.А.: Спасибо большое за приглашение.

Источник: https://dzen.ru/a/ZfBIcy4012C5qEUy